Конец учебного года - самое подходящее время для рефлексии. Учителя вспоминают произошедшее за 9 месяцев, анализируют, делают выводы.
...
Может, когда-нибудь мы дорастём и до вопроса «А почему можно?».
***
В итоге я всё-таки сделала то, против чего так рьяно выступала: понаставила границ – мама, не горюй! У нас нельзя списывать с учебника. Когда-нибудь я напридумываю заданий, в которых и учебник не поможет, но пока – нельзя. У нас обязательно надо смотреть на говорящего. Потому что если ты на него не смотришь, у тебя в голове что угодно, но только не его слова. Говорящего нельзя перебивать. Потому что никому не хочется, чтобы перебивали его.
Около пяти «надо» и пара десятков «нельзя». Но ребята подходят на перемене и говорят: «Вы – самая добрая учительница. Всё разрешаете!» – «Неправда. Кричать запрещаю. Брызгаться друг на друга водой запрещаю. Попрыгунчик кидать…» – «Ну это совсем не то!». Я улыбаюсь.
Сколько же границ – нормально? Я начинаю подозревать, что сколько угодно. Мне, например, плевать, пишут ли ребята в толстых или тонких тетрадках, в клеточку или в линеечку, чёрной ручкой, синей, шариковой, гелевой, фломастером или восковым мелком – да хоть углём пусть чертят, лишь бы всё правильно. А моя коллега-математик сразу предупреждает, что на уроке понадобятся ручки четырёх разных цветов. Свой цвет есть у теории, задач, определений и чего-то там ещё. Человек знает, зачем, – и я уверена, что её ученики совершенно не чувствуют себя ущемлёнными.
В школе постоянно натыкаешься на границы. Одни сковывают, давят, душат. Другие – организовывают, направляют и помогают. Но какая бы огромная пропасть ни лежала между ними, она каждый раз удивительным образом укладывается в один вдох, один выдох и одно «подумать».
...
Может, когда-нибудь мы дорастём и до вопроса «А почему можно?».
***
В итоге я всё-таки сделала то, против чего так рьяно выступала: понаставила границ – мама, не горюй! У нас нельзя списывать с учебника. Когда-нибудь я напридумываю заданий, в которых и учебник не поможет, но пока – нельзя. У нас обязательно надо смотреть на говорящего. Потому что если ты на него не смотришь, у тебя в голове что угодно, но только не его слова. Говорящего нельзя перебивать. Потому что никому не хочется, чтобы перебивали его.
Около пяти «надо» и пара десятков «нельзя». Но ребята подходят на перемене и говорят: «Вы – самая добрая учительница. Всё разрешаете!» – «Неправда. Кричать запрещаю. Брызгаться друг на друга водой запрещаю. Попрыгунчик кидать…» – «Ну это совсем не то!». Я улыбаюсь.
Сколько же границ – нормально? Я начинаю подозревать, что сколько угодно. Мне, например, плевать, пишут ли ребята в толстых или тонких тетрадках, в клеточку или в линеечку, чёрной ручкой, синей, шариковой, гелевой, фломастером или восковым мелком – да хоть углём пусть чертят, лишь бы всё правильно. А моя коллега-математик сразу предупреждает, что на уроке понадобятся ручки четырёх разных цветов. Свой цвет есть у теории, задач, определений и чего-то там ещё. Человек знает, зачем, – и я уверена, что её ученики совершенно не чувствуют себя ущемлёнными.
В школе постоянно натыкаешься на границы. Одни сковывают, давят, душат. Другие – организовывают, направляют и помогают. Но какая бы огромная пропасть ни лежала между ними, она каждый раз удивительным образом укладывается в один вдох, один выдох и одно «подумать».
Комментариев нет:
Отправить комментарий